Тупо уставившись в одну точку, приобрёл себе точку зрения
Название:«Властью, данной мне…»
Автор: Infiniti
Бета: Diamond a.k.a. Diamond Rain
Пейринг: НМ/ЛМ, ДМ и прочие намёки
Рейтинг: PG
Жанр: drama, romance
Примечание: POV
Размер: мини
Аннотация: Я ненавижу фразу: «Властью, данной мне…»
Фанфик написан на зимний фест «Первая зима после Победы» Форума Четырёх Основателей.
читать дальше
– Добби, принеси плед и подбрось еще дров в камин. Я совсем озябла! – Холодный надменный голос прокатился вдоль мрачных стен и затих, переходя в едва слышный шепот: – В доме становится слишком холодно…
Тихое шуршание ткани, и на плечи опускается теплый плед, закутывая, словно в кокон, до самых ног. Еле слышные шаги, стук укладываемых поленьев на каменную приступку, негромкое чертыхание сквозь зубы – и вот по комнате плывет блаженное тепло. Хорошо…
– Добби, принеси мне чашку чая и позови Драко. Скоро Рождество, я хочу встретить его вместе с сыном.
– Да, миссис Малфой, – покладисто раздается в ответ.
Хлопает дверь. Рука поправляет высокий ворот праздничной мантии. Невидящий взгляд наблюдает за безудержной пляской огня. Он такой яркий, как волосы моего сына… Странно, но в последнее время я начала замечать, что они стали чуть жестче и длиннее. Их платиновый цвет будто пронизан солнечными лучами – яркими, теплыми…
От осознания этого на душе становится умиротворенно. Хочется радоваться, объять необъятное. Не удержавшись, я рассмеялась громко, во весь голос. Его тембр серебристым колокольчиком ласкает слух, запутываясь в мохнатых лапах пушистой ели, притулившейся возле камина. Я чувствую её хвойный аромат. Вдыхаю полной грудью и, откинувшись на широкую спинку неудобного кресла, улыбаюсь. Смех становится всё громче и громче, переходя в надрывный хохот, буквально до слёз. В нём проскальзывают истеричные нотки. Прекрасно понимаю, что со стороны это выглядит не очень красиво, но ничего не могу с собой поделать. Руки неосознанно начинают колотить по коленям. Кончики пальцев, пронзенные ледяным холодом, теряют чувствительность. Промозглая дрожь сотрясает тело… Я хочу быть как все.
Мне так надоело быть идеальной.
Идеальной, как рождественский снег, тихо падающий и искрящийся, пронизанный мягким светом уличного фонаря за окном.
Такой же белый, как его волосы…
***
– Нарцисса, девочка моя, познакомься, это Люциус Малфой.
Малышка лет пяти, отложив ракетку в сторону, подбежала к отцу и, схватив его за руку, спряталась за широкую мужскую спину. С любопытством выглядывая из-за своего укрытия, она посмотрела на мальчика, стоявшего рядом с Абраксасом Малфоем, старым другом отца.
Мальчишка был высок, симпатичен, с длинными светлыми волосами, убранными в низкий хвост. Лет ему было около восьми, но уже сейчас в нем были заметны яркие черты характера: упорство, надменность и несгибаемая воля. В руках он вертел шикарную тросточку, в аккурат по его росту, с симпатичным набалдашником в виде змеиной головы с изумрудными глазами.
– Ты что – старик? – хихикнула девочка, указывая пальцем на забавную вещицу в руках мальчишки, и тут же примолкла, наткнувшись на пронзительный ледяной взгляд.
Губы Малфоя-младшего скривила пренебрежительная усмешка.
– Развлекаешься маггловскими играми? – он небрежно кивнул в сторону брошенной на траву ракетки.
– Ну и что? – тут же насупилась Нарцисса. – Зато весело!
– Это удел плебеев, – высокопарно изрек мальчишка (Люциус, кажется?). – Нам не к лицу заниматься маггловской ерундой, позорящей высокое имя чистокровных волшебников. Вот что по-настоящему весело!
Мгновение – и в его руке оказалась волшебная палочка, вытащенная из трости.
Взмах – и пышный подол летнего платья Нарциссы задрался, выставляя на всеобщее обозрение белоснежные кружевные трусики.
– Дурак! – закричала девочка, пытаясь руками удержать строптивую ткань. – Скверный, тупой, противный мальчишка! Ненавижу! – Она топнула ножкой.
– Взаимно! – крикнул он в ответ, громко смеясь над своей выходкой.
Стоявшие рядом мужчины понимающе улыбнулись.
– Из них получится блестящая пара. – Абраксас Малфой положил руку на плечо сына и незаметно для окружающих с силой сжал пальцы, надавливая на болезненные точки, призывая к порядку. Люциус, прикусив от боли внутреннюю сторону щеки, улыбнулся и спрятал палочку обратно в своеобразный футляр.
– Истинный слизеринец, – Кигнус Блэк с высоты своего роста, – но не положения, – посмотрел прямо в глаза Люциусу.
Тот не отвел взгляда – только темные ресницы едва заметно дрогнули.
– Полагаю, мы можем обсудить условия помолвки наших детей. Похоже, они понравились друг другу. – Абраксас чуть разжал пальцы, ослабляя хватку. – Люциус, ты с нами? – Глаза цвета расплавленного серебра чуть сузились, обозначив вокруг еле заметные морщинки.
– Да, отец, – голос мальчика был тверд. – Все-таки на кону стоит мое будущее. Я должен быть в курсе всего, что касается Малфоев.
Нарцисса попятилась назад, глядя на неприятного ей мальчишку, ожидая удара в спину. От такого можно ждать чего угодно.
Малфои, попрощавшись с девочкой кивком головы, проследовали по широкой ухоженной дорожке из сада к дому – родовому поместью Блэков.
Облегченно вздохнув, Нарцисса вернулась к прерванной игре, в которую играла вместе с сестрой Андромедой.
Мальчишка ей не понравился. Уже через минуту она благополучно забыла о его существовании. И не заметила пристального взгляда черных глаз, наблюдавших за ними всё это время…
… – Властью, данной мне Кигнусом Блэком и лордом Абраксасом Малфоем, обручаю Люциуса Малфоя и Нарциссу Блэк, нарекая женихом и невестой…
***
Запястья охватывают сильные руки, я чувствую кожей, как они источают жар. Локти прижаты к бокам. Я не могу шевельнуться, и это пугает. Дернувшись, ударяюсь головой о деревянный подголовник. Боль тут же острыми щупальцами впилась в затылок и рванула к пульсирующим вискам. Глаза застилает блёклая пелена, окружая мой хрупкий мир густым туманом. Из надорванного горла вырывается хриплый сип.
– Тише, тише… Сейчас всё будет хорошо.
Голос мне не знаком. Я прислушиваюсь к нему.
Мужской. Глубокий. Немного с хрипотцой. Совсем юный, видимо, ломка произошла не так давно. В нем еще проскакивают фальцетные нотки. Но именно этот голос приводит меня в чувство, и я расслабляюсь.
Тонкое позвякивание откупоренного фиала: по комнате поплыл густой аромат травяной настойки. Он ударяет в нос. Кажется, что в голове вспыхивает яркий пульсар, делая окружающие меня размытые детали более четкими. Отодвинув руку, держащую склянку возле лица, я, не удержавшись, громко чихнула.
– Вот и славненько, – пропел тот же голос. Мягкая надушенная ткань касается щек и носа, вытирая и приводя лицо в порядок. Странно. Я совершенно не чувствую раздражения, относясь к действиям домовика – или нет? – как к вполне естественным.
В руки опустилось что-то теплое…
Озябшие пальцы обхватили чайную чашку тонкого фарфора. Поднеся ее ближе к лицу, я принюхалась: хороший сорт чая. Добби, как всегда, расстарался.
– Спасибо, – слова с губ соскальзывают, как само собой разумеющееся. Кто бы рядом с тобой ни находился – прислуга или обычный домовой эльф, – правила хорошего тона никто не отменял.
Прикоснувшись губами к золоченому краешку, делаю маленький глоток. Горьковатая терпкость и легкая сластинка – всё, как я люблю.
Откинувшись назад, чувствуя спиной не привычную пуховую мягкость спинки, а свалявшийся в комки конский волос, которым обычно набивают дешевую гостиничную мебель, машинально ставлю чашку на блюдце, уместившееся на широком деревянном подлокотнике. Кресло мерзко скрипнуло… Странно, откуда в Малфой-мэноре такая рухлядь? И подлокотники всей мебели – от дивана до стульев с высокими прямыми спинками – в моем будуаре обиты тонким китайским шелком, украшенным эльфийским кружевом.
Жидкость в чашке чуть качнулась, оставляя на полупрозрачных стенках тонкий темный налет. Это так контрастирует с белизной фарфора, что сердце в груди сжалось в один болезненный комочек. Я провела пальцем по золоченому ободку, и фарфор запел.
Как в тот день…
***
– Может, хватит уже? – закусив губу, юная девушка, втянув в себя живот, едва сдерживала слезы.
– Подожди, Нарцисса. – Беллатрикс поднатужилась и еще сильнее стянула шнуровку корсета. – Если не утянуть как следует, то ты не влезешь в подвенечное платье, которое прислал твой жених.
Нарцисса всхлипнула и подобралась сильнее.
– Ты видела это платье? – прошипела она.
– Конечно! – Белла зацепила шнурок за очередной крючок. – Оно бесподобно. Всё унизано жемчугом и такое пышное, что кажется воздушным.
– Оно рассчитано на какую-то плоскогрудую палку, – бушевала Нарцисса. – И такое тяжелое, что без чужой помощи я и шагу ступить не смогу.
– И не надо, – хмыкнула Белла. – Тебя поддержит такой шикарный мужчина! – Приосанившись, она вновь потянула шнуровку. – Тролль подери, я сама не справлюсь. Здесь нужны сильные руки.
– Тогда почему бы вам, леди, не попросить помощи? – раздался со стороны насмешливый голос.
Взвизгнув, Нарцисса обхватила себя руками, прикрывая полуобнаженную грудь.
– Что ты тут делаешь? – синие глаза злобно сверкнули в сторону красавчика, прислонившегося к дверному косяку. – Ты прекрасно знаешь, что видеть невесту до свадьбы – плохая примета.
– Знаю. – Опираясь на трость, Люциус, облаченный в белоснежный фрак и накинутую сверху парадную мантию, грациозной походкой подошел к своей избраннице. – Но я привык всё контролировать сам. У Малфоев всё должно быть безупречно.
Бесцеремонно развернув девушку к себе спиной, он в одно мгновение затянул корсет до нужного размера и, приняв из рук Беллатрикс платье, помог надеть его на Нарциссу. Тонкие пальцы аристократа привычно пробежались по жемчужным пуговицам, легко справляясь со строптивыми петлями, словно он всю жизнь только тем и занимался, что одевал благородных дам.
– У тебя богатый опыт, – не выдержав, процедила сквозь зубы Нарцисса.
– Что есть, то есть. – Малфой собственноручно покрыл голову невесты, украшенную миниатюрной короной, фатой.
Склонившись как можно ниже, он, обхватив руками талию будущей жены, тихо прошептал ей на ухо:
– Запомни, дорогая: как и чем ты будешь заниматься в своё свободное время, мне совершенно безразлично, как и то, кто и когда первым запрыгнет в твою постель. И тебя тоже совершенно не должно волновать, с кем я и где. Но… – он со всей силы сжал талию девушки, и Нарцисса почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. – До рождения первенца я не позволю тебе ни единой вольности. Поняла?
Нарцисса всхлипнула.
– Поняла, спрашиваю? – Шепот стал угрожающим, а пальцы еще жестче.
– Да… – через силу выдохнула она.
– И больше не смей отмалчиваться. – Он выпрямился, разжимая хватку. Согнув руку в локте, подцепил безвольную руку невесты. – А сейчас – улыбайся. Наступил твой самый счастливый день.
За густой вуалью никто не заметил, как на длинных ресницах невесты повисла и задрожала хрустальная слезинка.
Нарцисса, пересилив себя, улыбнулась, на долгие годы нацепив фальшивую маску счастья и благополучия, превратив красивое живое лицо в фарфоровое кукольное личико.
… – Властью, данной мне Магическим миром, объявляю вас мужем и женой…
***
Рука дрогнула, смахивая чайную пару на пол. Она со звоном разбилась, разлетаясь на мелкие осколки. Я удивленно рассматривала лужицу от недопитого чая, растекающуюся у моих ног. Странно. Ковер должен был смягчить удар, и чашка вполне могла остаться целой.
Ковра нет. Вместо изящного дубового паркета – старые, кое-где потрескавшиеся, никогда не знавшие краски темные доски. Наклонившись, я провела по ним ладонью.
– Не стоит этого делать, – заботливая рука – сын? – перехватила мою, и я почувствовала легкий поцелуй в ладонь. – Вы поранитесь, нахватаете заноз. Жаль портить такую красоту.
У изножья кресла послышалось шуршание. Как будто кто-то удобно устраивался на полу поближе к камину. Острый подбородок уперся прямо в колено. Такое знакомое чувство… Привычным жестом я запустила пальцы в ставшие в последнее время жесткими волосы Драко. Пропустив сквозь них заметно отросшие пряди, вновь обратила внимание на то, как в глубине плещется медный отблеск от камина. Мальчику не мешало бы сменить шампунь. Пожалуй, нужно поговорить об этом с мужем.
– Драко, – улыбаюсь я, глядя на пляску огня в своих руках, – последнее время ты редко заходишь ко мне.
– Я постараюсь почаще, ми… мама.
***
– Что значит, вы ничего не можете сделать? – яростный голос Люциуса Малфоя гремел по всем этажам замка, заставляя домашних эльфов разбегаться в разные стороны, прятаться в темных уголках и дрожать от страха.
Следом за ним громкий протяжный женский стон прокатился по коридору и захлебнулся криком.
– У вашей жены слишком узкий таз. Она не сможет разродиться самостоятельно без медицинского вмешательства.
– И что вы предлагаете?
– Ну…
Еще один стон сорвался с губ Нарциссы. Сжав побелевшими от напряжения пальцами шелковые простыни, она закусила губу. Голова металась по подушке. Светлые пряди выбились из-под чепца и спутанной паклей прилипли к влажному от пота лицу. Молодая женщина не ощущала, как нежная ткань рвется на лоскуты от ее ногтей. Не чувствовала, как из прокушенной губы по подбородку течет кровь. Она чувствовала боль. Только боль. Поясницу будто раздирало на куски, перед глазами всё кружилось и казалось размытым, словно она на голодный желудок со всего маху опустошила полный стакан огневиски. Воздуха в груди не хватало. На какую-то секунду отпускало, и она погружалась в блаженное беспамятство. Но очередные схватки безжалостно выдергивали ее из небытия, и все начиналось по-новому.
– Люц, – выдохнула она и тут же резко выгнулась, подаваясь вверх огромным животом.
Колдомедик положил руку на живот миссис Малфой:
– Схватки стали чаще и интенсивнее. – Громкий крик рванул к потолку и потерялся в его позолоченной лепнине. – Ребенок идет неправильно, попкой вперед.
Люциус склонился к жене и провел кончиками пальцев по ее искаженному от боли лицу.
– Каков исход?
– Пятьдесят на пятьдесят, – колдомедик пожал плечами. – Или погибнет ваш сын…
– Исключено, – прервал Малфой.
– … или жена.
Люциус прикрыл глаза. Никто не должен был видеть его слабость даже в такие минуты.
– Есть ещё варианты?
Колдомедик провел волшебной палочкой над роженицей.
– Да, – ответил он через некоторое время. – Маггловский. Он называется «кесарево сечение».
– Нет. – От твердости, прозвучавшей в голосе лорда Малфоя, раскололся бы даже гранит. – Тело моей жены должно быть безупречным. Никаких шрамов. Я не потерплю, чтобы фамилию Малфой склоняли кто ни попадя. Особенно мерзкие Уизли, кичащиеся своей плодовитостью…
Присев на краешек кровати рядом с женой, Люциус взял в руки ее хрупкую, ставшую за эти бесконечные полгода почти прозрачную ладонь и прикоснулся к ней губами. Он очень редко позволял себе такую ласку по отношению к супруге.
– Есть ещё один… – колдомедик поперхнулся и стал интенсивно бить себя кулаком в грудь.
Люциус медленно повернул голову в его сторону. В серебристых глазах плескался вызов.
– Я что, должен вытягивать из вас каждое слово? За что я плачу такие огромные деньги?
Сжав за спиной волшебную палочку и опасливо поглядывая на представителя древнейшего чистокровного рода, колдомедик, ожидая реакции, прошептал:
– Темная магия…
Расхохотавшись, Малфой откинул упавшую на лицо длинную прядь волос.
– Удивили! Да весь мой род стоит на древней темной магии! Каков будет побочный эффект?
– Бесплодие… Ваша супруга больше никогда не сможет иметь детей.
– Плевать! Приступайте. Я уже оглох от этих криков. – Поднявшись с кровати, Люциус посмотрел на жену: – Крепись, Нарцисса. Скоро ты будешь свободна, скинув с себя тяжкое бремя, – и, не оглядываясь, вышел из комнаты.
… – Я, Северус Тобиас Снейп, властью, данной мне Люциусом Абраксасом Малфоем, нарекаю тебя, своего крестника, именем Драко. Да свершится обряд…
***
Огромные напольные часы мерно отсчитывали время.
Тик-так… – монотонно качается маятник. Это завораживает и приводит в священное оцепенение. Недавно я стала замечать за собой одну маленькую странность: мне нравится подолгу сидеть и смотреть, как он раскачивается в разные стороны. Всегда с одной и той же скоростью. Я тоже люблю качаться вправо-влево, сидя в любимом кресле: тик-так…Иногда я считаю, сколько движений произведет маятник от одного боя курантов до другого, иногда – сколько бликов от огня замечу на его латунном круге. Но с ещё большим нетерпением я ожидаю того момента, когда он остановится на излёте… Качнувшись, он замирает на мгновение – от радости я начинаю хлопать в ладоши, в такт притопывая ногой, – и вновь размерное: тик-так…
…Шум голосов из-за закрытой двери становился всё сильнее. Я невольно скривилась. Это так раздражает. Нужно запретить шастать возле поместья всяким нищебродам. Если, не дай Мерлин, Люциус обнаружит чужаков на своей земле, это опять выльется в очередной скандал. Что будет так некстати.
Рождественские гимны звучали громче и настойчивей. Практически под самым окном. Да, не мешало бы опустить портьеры. Чуть прищурившись, чтобы сфокусировать взгляд, я с удивлением посмотрела на толстую темную грубую ткань, скорее, похожую на дерюгу, чем на бархатные шторы. Она была так близко: протяни руку – коснешься. Пальцы пробежались по спутанной бахроме. Кожу покрыл неприятный пыльный налет и нити липкой паутины. Проведя подушечкой большого пальца по остальным, сложенным в щепотку, пальцам, меня передернуло от отвращения. Грязные катышки на коже моментально вызвали зуд по всему телу. Засунув руку под рукав мантии, я принялась расчесывать запястье, раздирая его ногтями. Но от этого нестерпимое жжение становилось всё сильнее. Словно скопище пикси копошилось под кожей. И другого выхода, как выцарапать их оттуда, я не находила.
Пальцы стали липкими…
– Тролль подери! – раздается снизу.
И вот уже все предплечье от запястья до локтя покрывает толстый слой дурно пахнущего зелья. Сверху накладывается бинт, оборачивая руку все больше и больше, пока она не становится похожей на бревно.
– За вами всё время нужен глаз да глаз. – Тёплый плед, сбившийся вниз, вновь укутывает плечи. Я умиротворенно вздохнула. Нестерпимый зуд исчез, словно по мановению волшебной палочки. – Когда закончится рождественская неделя, я обязательно что-нибудь придумаю.
О чем это?
А, не важно.
Нужно срочно приказать эльфам сменить это тряпье на нормальные светлые шторы. И допросить, куда исчезли те, что висели в моей комнате. Мы их выбирали вместе с сыном, когда он приезжал на каникулы.
– Драко… – я улыбнулась, вслушиваясь, как звучит имя сына. М-м-м… божественная музыка.
***
Вспышка зеленого огня в камине – и Нарцисса, удивившись происходящему, отложила в сторону вышивку. Для прибытия в Малфой-мэнор никто и никогда не использует камин, находящийся в ее будуаре. Для этого существует специальный – большой и вместительный, – с незапамятных времен выложенный в холле.
Спустя мгновение через чугунную решетку перешагнул мальчик.
– Драко… – выдохнула Нарцисса, оглядывая сына.
Грязная разорванная мантия, разбитая губа, ссадина на щеке, наливающаяся синевой огромная шишка на лбу…
– Мама, – всхлипнув, Драко бросился ей в ноги. – Мамочка…
Обняв сына, – да плевать, что ее домашняя шелковая мантия перепачкается сажей, кровью и соплями, – склонившись, женщина принялась нежно баюкать мальчика, осторожно гладя по напряженной спине, чувствуя, как вздрагивает под ее руками хрупкое тело.
– Что случилось, милый? – Нарцисса за подбородок подняла мокрое от слез лицо Драко и принялась отирать его платком.
– Не спрашивай. – Всхлип, и из любимых глаз, наполненных нечеловеческой тоской и болью, покатились крупные слезы. – Прошу тебя, ни о чем не спрашивай. – Он вновь уткнулся носом в материнские колени и зарыдал.
Её малыш, её бесценное сокровище. Её пятнадцатилетний ребенок.
– Отца сегодня не будет дома, – тихо прошептала Нарцисса. – Он вместе с Беллой ушел на очередное собрание. Мы сможем спокойно поговорить. – Она коснулась губами спутанных волос сына. – Я выслушаю всё, что ты захочешь мне сказать. И пойму.
Обняв мать за колени, Драко, всхлипнув, чуть успокоился.
Нарцисса, призвав с каминной полки бутылку огневиски, плеснула в фужер янтарную жидкость. Немного. На один палец.
– Выпей, – сказала она, вкладывая фужер в дрожащие руки сына. – Это слегка успокоит тебя и приведет в порядок.
Драко ошалелыми глазами посмотрел на мать, но безропотно сжал в ладонях тонкую резную ножку. Одним глотком влил в себя обжигающий напиток. Поперхнулся. Закашлялся и, протянув фужер матери, выдохнул: – Ещё.
Та, усмехнувшись, налила ещё.
Вторая порция далась немного легче.
– Ещё…
– Нет. – Отправив бутылку на место, Нарцисса убрала со лба Драко челку, подула на огромный синяк. Она как никто знала, что эта марка огневиски развязывает язык. Драко, будучи по натуре мальчиком скрытным, сам, по своей воле никогда ничего ей не расскажет. Поэтому, наступив на горло собственным принципам, она решилась на крайний шаг.
– Ты подрался? – осторожно начала она прощупывать почву, запустив пробный камень.
– Да. – Развернувшись, Драко спиной прижался к ее ногам и, не мигая, уставился на огонь, облизывающий поленья в камине. – Этот нищеброд перешел все границы. Ненавижу… Ненавижу его. – Он потряс содранным до крови, расцарапанным кулаком в сторону, где, по его мнению, находился Хогвартс. – Носится с этим недобитым придурком и большезубой уродиной. Неразлучная Золотая Троица Гриффиндора. – Речь мальчика была бессвязной, запутанной, непонятной. Нарцисса опасливо посмотрела на сына: на щеках играл неестественный румянец, глаза лихорадочно блестели, язык то и дело дотрагивался до ранки, на которой запеклась кровь, от чего Драко морщился от боли. Но перебить его не решилась. – Прав был отец: такие, как он, позорят имя чистокровных волшебников. – Потом встрепенулся и, сияя, как новенький галлеон, обернулся к матери, вглядываясь в ее взволнованное лицо. – Я принял решение. Я буду служить Темному Лорду! – Сердце женщины сжалось. – Раньше я сомневался, а теперь уверен: только он сможет навести порядок. Через год я приму Метку, и тогда они все у меня попляшут. Вот где они все у меня будут! – Сжав пальцы в кулак, Драко со всей силы, сбивая костяшки до мяса, ударил им об пол.
С этими словами он поднялся на ноги, отряхнул пыль с мантии и, слегка пошатываясь, подошел к каминной полке.
– Прости, мама. – Одна рука мальчишки схватила бутылку, другая отвернула пробку, и он приник к горлышку губами. Три больших глотка – по подбородку потекла струйка и, собравшись в большую каплю, скользнула на мантию, расползаясь по ней мокрым пятном.
С громким стуком хлопнула будуарная дверь. Нарцисса завороженно смотрела вслед Драко. С мальчиком явно было что-то не так. И не драка стала тому причиной.
Выждав немного, она поднялась в комнату сына. Дверь была заперта. Что-что, а собственная безопасность Малфоев впитывалась вместе с молоком матери. Немного поколдовав над дверью – у нее было слишком много свободного времени, и она с энтузиазмом изучала все, что находилось в обширной библиотеке поместья, – Нарцисса с легкостью справилась с замком.
Оглядываясь по сторонам, она неслышно перешагнула порог.
Как и предполагалось, Драко лег на кровать, даже не соизволив скинуть с себя ботинки и грязную мантию. Нарцисса осторожно сняла с него верхнюю одежду. Мальчик, причмокнув губами, повернулся на бок и что-то тихо прошептал, прижимая к груди сжатую в кулак ладонь.
Нагнувшись, женщина прислушалась.
– Люблю… – сорвалось с губ Драко, и она улыбнулась. – Люблю тебя… – Тихий стон и характерное трение бедер о толстое покрывало.
О, первая любовь.
Ей стало любопытно, что спрятано в руке у сына.
Осторожно разжимая его пальцы, она раскрыла кулак: золотой медальон с эмблемой Слизерина – подарок отца после Распределительной церемонии на первом курсе – скользнул ей в ладонь. Улыбаясь, Нарцисса ногтем нажала на потайную застежку, в предвкушении увидеть колдографию избранницы Драко. Короткая прядь жестких, вырванных вместе с корнем – видимо во время драки, – волос медным сполохом резанула по глазам.
Зажав ладонью рот, Нарцисса подавила рвавшийся наружу крик.
Она всё поняла…
… – Властью, данной мне небесами, я, Лорд Волдеморт, отмечаю Драко Малфоя Черной Меткой Пожирателя Смерти…
***
В часах что-то заскрипело, заворочалось, и они выплюнули один удар курантов.
За окном раздался взрыв разорвавшегося фейерверка, и комната на мгновение озарилась алым светом.
– Скоро Рождество… – грустный голос был слегка приглушен хлопком от бутылки с шампанским. Звучный перезвон хрусталя, тихое шипение, ласкающее слух. Легкий запах муската. – Через каких-то пятнадцать минут.
В мою руку был вложен бокал. Пузырьки в нем шипели и лопались, толкаясь, словно там было тесно, образовывая на поверхности маленькие фонтанчики.
Небольшой глоток – и игристое вино ударяет сначала в нёбо, потом в нос. Становится щекотно, и я, прижимая пораненной рукой платочек ко рту, хихикнула.
– Это лучшее, что я смог найти. – Звон бокала о бокал наполняет комнату праздничной музыкой.
– Твоя правда. – Я сделала еще глоток и почувствовала, как моих губ касается шоколад. Приоткрыв рот, позволяю маленькому кусочку лечь на язык и замираю, растягивая наслаждение, которое дарит ликерная помадка, спрятанная внутри. – Да и это не Швейцария.
– Простите, – раздается в ответ.
– Ничего, малыш, – повернув бокал к свету, я посмотрела сквозь веселящийся в нем напиток на огонь. – Будет и у нас небо в алмазах. Помнишь, как мы весело отмечали твой день рождения этим летом? Кажется, я тогда слегка перебрала. Так и не могу вспомнить, когда разошлись гости.
Тихий всхлип заставил меня отвлечься от забавного созерцания игры пузырьков сквозь резной хрусталь.
***
– Война закончилась, Тёмный Лорд повержен, что теперь будет? – Люциус метался по разрушенному поместью.
Они перебрались в левое крыло особняка, которое чудом осталось невредимым.
– Отец, успокойся. Ни ты, ни я не участвовали в последней битве за Хогвартс. – Драко попытался остановить Люицуса, но в ответ получил наотмашь тростью вдоль спины. – Кто знал, что всё так обернется? – пробормотал он, потирая ушибленное плечо.
– Кто? Да Дамблдор! – Малфоя-старшего трясло. – Поттер – этот нищий высокомерный полукровка – стал героем Магического мира. Уизли – предатели крови – вознесли себя до небес. Как же, один из их сыновей пал смертью храбрых, а другой стал обладателем Ордена Мерлина второй степени. Грязнокровка входит в Министерство Магии, как в дом родной. Где это видано, чтобы такая соплячка возглавляла опекунский совет школы?!
– Люциус, держи себя в руках! – Внутренне собравшись, чтобы не сорваться, Нарцисса подошла к мужу и осторожно взяла его за локоть. – Наверное, ты забыл, что сегодня день рождения нашего сына.
– Нет, это ты забываешься! – крикнул он, с презрением оглядывая жену сверху донизу, отдергивая руку. – Родила и воспитала никчемную капризную куклу, которая, кроме как пить, веселиться и бесцельно тратить родительские деньги, больше ни на что не годится. Всё, что ему нужно было сделать, – это выполнить приказ Повелителя: уничтожить высокомерного, пронырливого, сующего везде свой длинный нос старикашку Дамблдора. Вместо этого он подставил Северуса! – Дикий рык раненого зверя вырвался из груди всегда уравновешенного, умеющего делать хорошую мину при плохой игре лорда Малфоя: – Се-е-ев…
Вцепившись руками в волосы, он упал в кресло, тихо покачиваясь из стороны в сторону.
Драко непонимающе переводил взгляд с отца на мать. Нарцисса, бледная, словно привидение, прикрыла глаза.
– У нас нет будущего, – прошептал Люциус. – Но и сдаваться я не намерен. Нужно в срочном порядке аннулировать все счета, пока к ним не протянуло свои загребущие лапы Министерство. На поместье наложим охранные чары, чтобы ни единой вещицы отсюда не было вынесено. Не для того моя семья веками собирала бесценные артефакты, чтобы сейчас они оказались у дилетантов, ничего не смыслящих как в древнейшей магии, так и в искусстве.
Поднявшись, он подошел к притихшим жене и сыну.
– Драко, завтра вы с Нарциссой отправляетесь на побережье во Францию. Там поживете на нашей летней вилле.
– У нас нет недвижимости во Франции, – робко вставила Нарцисса.
Люциус усмехнулся.
– До чего ж ты глупа, Цисси.
Потупив взгляд, женщина сжала губы в одну тонкую линию, но перечить не посмела.
– Не смей так разговаривать с ней! – Драко встал вперед, закрывая собой мать. – Твои похождения и так сломили её, превратив жизнь в бесконечный ад. Тем более, как я сейчас понял, среди твоих фаворитов были не только дамы.
Люциус злобно расхохотался:
– На себя посмотри, маменькин сынок. – Подбоченившись, он слегка дёрнул бровью. – Думаешь, я не знаю, чем ты занимался последние два года в Хогвартсе? Ты преуспел не только в точных науках, но и в любовных утехах слыл непревзойденным докой. – Драко закусил внутреннюю сторону щеки, как делал это обычно, чтобы ничем не выдать своего волнения. – И только одно тебе не удалось заполучить, я прав? Вернее, одного…
Секунда – и звонкая пощечина красной пятерней проявилась на исхудавшей щеке аристократа.
– Вот теперь ты точно пожалеешь…
Взмах палочки: зеленый луч соскальзывает с кончика прежде, чем губы успевают произнести заклинание.
Нарцисса кинулась между мужчинами, закрывая собой сына и отталкивая мужа. Брошенное заклинание слегка срикошетило по виску, и она, покачнувшись, рухнула у ног тех, кого считала своей семьей.
– Мама! – громкий крик сына, казалось, кровавыми пульсарами разрывается в голове, превращая её содержимое в месиво.
Сознание стало медленно ускользать.
Последнее, что она видит, это алые плащи авроров, громкий топот подкованных сапог по бесценному паркету и отдельные фразы приговора, зачитанного звонким молодым голосом:
– Властью, данной мне народом Магического мира, лорд Люциус Абраксас Малфой и Драко Люциус Малфой, известные как Пожиратели Смерти, подвергнуты аресту за содействие и поддержку государственного преступника Тома Мавроло Риддла, именующего себя Лордом Волдемортом. Вследствие чего, согласно обвинениям за преступления, совершенные ими как в мирное время, так и во времена Первой и Второй войн, они оба будут незамедлительно переправлены в Азкабан, где над ними состоится публичный суд. На всё движимое и недвижимое имущество семьи Малфоев, а также на все счета, как в центральном магическом банке «Гринготтс», так и в его филиалах, наложен арест…
На руках Драко звякнули магические цепи.
– Мой сын ни в чем не виноват, – беззвучно шептали бескровные губы.
Драко склонился над Нарциссой:
– Всё будет хорошо, мама, ты только не волнуйся. Всё будет хорошо… – И крупная слеза, скатившись из серебристых глаз, упала на прохладную щеку женщины.
***
Всхлип повторился.
Его заглушил первый бой курантов.
– С Рождеством, хозяйка…
– Спасибо, Добби, – улыбаясь, я чокаюсь с домовым эльфом.
В окно колотятся снежинки, со стуком, словно ледышки, отскакивая от стекла.
Еще один удар старинных часов.
– С Рождеством, мама…
Хрустальный звон мерцающим колокольчиком качнулся на пушистой еловой лапе.
– И тебя с Рождеством, милый. – Притягивая сына к себе, я потрепала его по волосам, взъерошив идеально уложенную прическу. – С кем, кроме меня, ты проведешь сегодняшнюю ночь? Я не вижу омелы. – Озираясь по сторонам, я поискала глазами заветный венок. – В Рождество ты обязательно должен поцеловаться под омелой с тем, кого любишь.
– Я принес его, мама… Вот он.
Тихое бормотание заклинания, и Рождественский венок повис в воздухе, застыв у камина.
– А где же твой избранник? – Драко покраснел. – Не смущайся, малыш, я давно обо всём догадалась.
– С Рождеством, миссис Малфой… – Запястья касаются мягкие губы, оставляя на коже целомудренный поцелуй.
Одиннадцать…
Двенадцать…
С последним ударом дверь в комнату со свистом распахнулась, ударяясь о стену и срываясь с петель.
И громкий крик: – МА-А-А-А-МА-А-А… – переходящий в тихий, почти полуобморочный шепот: – Ро-о-о-н? – ставит всё на свои места.
– Я вернулся… – это были единственные слова, что мог произнести тот, кто мне дороже самой жизни.
Соскочив с кресла, скидывая с плеч плед и перешагивая через него, стараясь не запнуться, я успела чуть раньше, чем сидящий рядом со мной совершенно незнакомый молодой человек. Мы подхватили ослабевшее тело Драко на руки.
Впалые щеки, бледная, почти синюшная кожа, глубокие тени под глазами делали моего самого красивого в мире мальчика почти стариком. Спутанные, взлохмаченные, сбитые в колтун на затылке волосы свисали грязной паклей. Худенький, тонкий, легкий, словно цыпленок. Вместо мантии – грубая тюремная хламида, не по размеру большая, на которой дыр было больше, чем ткани. Запястья и лодыжки стерты почти до костей, «щеголяя» кровавыми браслетами, оставленными магическими оковами.
Я ошалело посмотрела на парня, поддерживающего Драко. Перехватив мой взгляд, он кивнул и, бережно уложив его на пол, поднялся на ноги. Послышался привычный звон фиалов и скрежет откупоривающихся крышек. Тут я впервые осмотрела место, которое долгое время – как выяснилось, почти полгода, – считала своим домом: мрачная темная комната с низким потолком и полукруглым мансардовым окном. Типичный дешевый номер в захудалой таверне. Здесь не было ничего, что могло показаться знакомым. Кроме… Омелы, застывшей над двумя молодыми людьми.
Рон Уизли, придерживая за плечи моего сына, что-то влил ему в рот, а затем дал понюхать странную субстанцию из темной склянки.
Веки моего мальчика дрогнули, и он приоткрыл глаза.
– С меня сняли все обвинения. – Губы едва шевелились, и нам пришлось склониться так низко, что мы с Роном едва не столкнулись головами. – Я свободен…
Свободен…
В жизни не слышала более прекрасных слов, чем эти.
И я, сбросив с себя оковы забвения, как Афродита, возродилась из морской пены.
Свободна.
Теперь я тоже свободна.
Обняв сына, прижимая его к груди, в которой в сумасшедшем темпе билось израненное болью сердце, я, сдерживая непрошеные слезы, улыбнулась:
– Счастливого Рождества, милый.
А затем, чувствуя их солоноватый вкус на губах, прошептала:
– Властью, данной мне… данной мне всеми матерями на Земле, я, Нарцисса Малфой, больше никому никогда не позволю причинить тебе вред.
Никогда…
Конец.
10.12.2010
Арт от Нико Токимемо
Автор: Infiniti
Бета: Diamond a.k.a. Diamond Rain
Пейринг: НМ/ЛМ, ДМ и прочие намёки
Рейтинг: PG
Жанр: drama, romance
Примечание: POV
Размер: мини
Аннотация: Я ненавижу фразу: «Властью, данной мне…»
Фанфик написан на зимний фест «Первая зима после Победы» Форума Четырёх Основателей.
читать дальше
– Добби, принеси плед и подбрось еще дров в камин. Я совсем озябла! – Холодный надменный голос прокатился вдоль мрачных стен и затих, переходя в едва слышный шепот: – В доме становится слишком холодно…
Тихое шуршание ткани, и на плечи опускается теплый плед, закутывая, словно в кокон, до самых ног. Еле слышные шаги, стук укладываемых поленьев на каменную приступку, негромкое чертыхание сквозь зубы – и вот по комнате плывет блаженное тепло. Хорошо…
– Добби, принеси мне чашку чая и позови Драко. Скоро Рождество, я хочу встретить его вместе с сыном.
– Да, миссис Малфой, – покладисто раздается в ответ.
Хлопает дверь. Рука поправляет высокий ворот праздничной мантии. Невидящий взгляд наблюдает за безудержной пляской огня. Он такой яркий, как волосы моего сына… Странно, но в последнее время я начала замечать, что они стали чуть жестче и длиннее. Их платиновый цвет будто пронизан солнечными лучами – яркими, теплыми…
От осознания этого на душе становится умиротворенно. Хочется радоваться, объять необъятное. Не удержавшись, я рассмеялась громко, во весь голос. Его тембр серебристым колокольчиком ласкает слух, запутываясь в мохнатых лапах пушистой ели, притулившейся возле камина. Я чувствую её хвойный аромат. Вдыхаю полной грудью и, откинувшись на широкую спинку неудобного кресла, улыбаюсь. Смех становится всё громче и громче, переходя в надрывный хохот, буквально до слёз. В нём проскальзывают истеричные нотки. Прекрасно понимаю, что со стороны это выглядит не очень красиво, но ничего не могу с собой поделать. Руки неосознанно начинают колотить по коленям. Кончики пальцев, пронзенные ледяным холодом, теряют чувствительность. Промозглая дрожь сотрясает тело… Я хочу быть как все.
Мне так надоело быть идеальной.
Идеальной, как рождественский снег, тихо падающий и искрящийся, пронизанный мягким светом уличного фонаря за окном.
Такой же белый, как его волосы…
***
– Нарцисса, девочка моя, познакомься, это Люциус Малфой.
Малышка лет пяти, отложив ракетку в сторону, подбежала к отцу и, схватив его за руку, спряталась за широкую мужскую спину. С любопытством выглядывая из-за своего укрытия, она посмотрела на мальчика, стоявшего рядом с Абраксасом Малфоем, старым другом отца.
Мальчишка был высок, симпатичен, с длинными светлыми волосами, убранными в низкий хвост. Лет ему было около восьми, но уже сейчас в нем были заметны яркие черты характера: упорство, надменность и несгибаемая воля. В руках он вертел шикарную тросточку, в аккурат по его росту, с симпатичным набалдашником в виде змеиной головы с изумрудными глазами.
– Ты что – старик? – хихикнула девочка, указывая пальцем на забавную вещицу в руках мальчишки, и тут же примолкла, наткнувшись на пронзительный ледяной взгляд.
Губы Малфоя-младшего скривила пренебрежительная усмешка.
– Развлекаешься маггловскими играми? – он небрежно кивнул в сторону брошенной на траву ракетки.
– Ну и что? – тут же насупилась Нарцисса. – Зато весело!
– Это удел плебеев, – высокопарно изрек мальчишка (Люциус, кажется?). – Нам не к лицу заниматься маггловской ерундой, позорящей высокое имя чистокровных волшебников. Вот что по-настоящему весело!
Мгновение – и в его руке оказалась волшебная палочка, вытащенная из трости.
Взмах – и пышный подол летнего платья Нарциссы задрался, выставляя на всеобщее обозрение белоснежные кружевные трусики.
– Дурак! – закричала девочка, пытаясь руками удержать строптивую ткань. – Скверный, тупой, противный мальчишка! Ненавижу! – Она топнула ножкой.
– Взаимно! – крикнул он в ответ, громко смеясь над своей выходкой.
Стоявшие рядом мужчины понимающе улыбнулись.
– Из них получится блестящая пара. – Абраксас Малфой положил руку на плечо сына и незаметно для окружающих с силой сжал пальцы, надавливая на болезненные точки, призывая к порядку. Люциус, прикусив от боли внутреннюю сторону щеки, улыбнулся и спрятал палочку обратно в своеобразный футляр.
– Истинный слизеринец, – Кигнус Блэк с высоты своего роста, – но не положения, – посмотрел прямо в глаза Люциусу.
Тот не отвел взгляда – только темные ресницы едва заметно дрогнули.
– Полагаю, мы можем обсудить условия помолвки наших детей. Похоже, они понравились друг другу. – Абраксас чуть разжал пальцы, ослабляя хватку. – Люциус, ты с нами? – Глаза цвета расплавленного серебра чуть сузились, обозначив вокруг еле заметные морщинки.
– Да, отец, – голос мальчика был тверд. – Все-таки на кону стоит мое будущее. Я должен быть в курсе всего, что касается Малфоев.
Нарцисса попятилась назад, глядя на неприятного ей мальчишку, ожидая удара в спину. От такого можно ждать чего угодно.
Малфои, попрощавшись с девочкой кивком головы, проследовали по широкой ухоженной дорожке из сада к дому – родовому поместью Блэков.
Облегченно вздохнув, Нарцисса вернулась к прерванной игре, в которую играла вместе с сестрой Андромедой.
Мальчишка ей не понравился. Уже через минуту она благополучно забыла о его существовании. И не заметила пристального взгляда черных глаз, наблюдавших за ними всё это время…
… – Властью, данной мне Кигнусом Блэком и лордом Абраксасом Малфоем, обручаю Люциуса Малфоя и Нарциссу Блэк, нарекая женихом и невестой…
***
Запястья охватывают сильные руки, я чувствую кожей, как они источают жар. Локти прижаты к бокам. Я не могу шевельнуться, и это пугает. Дернувшись, ударяюсь головой о деревянный подголовник. Боль тут же острыми щупальцами впилась в затылок и рванула к пульсирующим вискам. Глаза застилает блёклая пелена, окружая мой хрупкий мир густым туманом. Из надорванного горла вырывается хриплый сип.
– Тише, тише… Сейчас всё будет хорошо.
Голос мне не знаком. Я прислушиваюсь к нему.
Мужской. Глубокий. Немного с хрипотцой. Совсем юный, видимо, ломка произошла не так давно. В нем еще проскакивают фальцетные нотки. Но именно этот голос приводит меня в чувство, и я расслабляюсь.
Тонкое позвякивание откупоренного фиала: по комнате поплыл густой аромат травяной настойки. Он ударяет в нос. Кажется, что в голове вспыхивает яркий пульсар, делая окружающие меня размытые детали более четкими. Отодвинув руку, держащую склянку возле лица, я, не удержавшись, громко чихнула.
– Вот и славненько, – пропел тот же голос. Мягкая надушенная ткань касается щек и носа, вытирая и приводя лицо в порядок. Странно. Я совершенно не чувствую раздражения, относясь к действиям домовика – или нет? – как к вполне естественным.
В руки опустилось что-то теплое…
Озябшие пальцы обхватили чайную чашку тонкого фарфора. Поднеся ее ближе к лицу, я принюхалась: хороший сорт чая. Добби, как всегда, расстарался.
– Спасибо, – слова с губ соскальзывают, как само собой разумеющееся. Кто бы рядом с тобой ни находился – прислуга или обычный домовой эльф, – правила хорошего тона никто не отменял.
Прикоснувшись губами к золоченому краешку, делаю маленький глоток. Горьковатая терпкость и легкая сластинка – всё, как я люблю.
Откинувшись назад, чувствуя спиной не привычную пуховую мягкость спинки, а свалявшийся в комки конский волос, которым обычно набивают дешевую гостиничную мебель, машинально ставлю чашку на блюдце, уместившееся на широком деревянном подлокотнике. Кресло мерзко скрипнуло… Странно, откуда в Малфой-мэноре такая рухлядь? И подлокотники всей мебели – от дивана до стульев с высокими прямыми спинками – в моем будуаре обиты тонким китайским шелком, украшенным эльфийским кружевом.
Жидкость в чашке чуть качнулась, оставляя на полупрозрачных стенках тонкий темный налет. Это так контрастирует с белизной фарфора, что сердце в груди сжалось в один болезненный комочек. Я провела пальцем по золоченому ободку, и фарфор запел.
Как в тот день…
***
– Может, хватит уже? – закусив губу, юная девушка, втянув в себя живот, едва сдерживала слезы.
– Подожди, Нарцисса. – Беллатрикс поднатужилась и еще сильнее стянула шнуровку корсета. – Если не утянуть как следует, то ты не влезешь в подвенечное платье, которое прислал твой жених.
Нарцисса всхлипнула и подобралась сильнее.
– Ты видела это платье? – прошипела она.
– Конечно! – Белла зацепила шнурок за очередной крючок. – Оно бесподобно. Всё унизано жемчугом и такое пышное, что кажется воздушным.
– Оно рассчитано на какую-то плоскогрудую палку, – бушевала Нарцисса. – И такое тяжелое, что без чужой помощи я и шагу ступить не смогу.
– И не надо, – хмыкнула Белла. – Тебя поддержит такой шикарный мужчина! – Приосанившись, она вновь потянула шнуровку. – Тролль подери, я сама не справлюсь. Здесь нужны сильные руки.
– Тогда почему бы вам, леди, не попросить помощи? – раздался со стороны насмешливый голос.
Взвизгнув, Нарцисса обхватила себя руками, прикрывая полуобнаженную грудь.
– Что ты тут делаешь? – синие глаза злобно сверкнули в сторону красавчика, прислонившегося к дверному косяку. – Ты прекрасно знаешь, что видеть невесту до свадьбы – плохая примета.
– Знаю. – Опираясь на трость, Люциус, облаченный в белоснежный фрак и накинутую сверху парадную мантию, грациозной походкой подошел к своей избраннице. – Но я привык всё контролировать сам. У Малфоев всё должно быть безупречно.
Бесцеремонно развернув девушку к себе спиной, он в одно мгновение затянул корсет до нужного размера и, приняв из рук Беллатрикс платье, помог надеть его на Нарциссу. Тонкие пальцы аристократа привычно пробежались по жемчужным пуговицам, легко справляясь со строптивыми петлями, словно он всю жизнь только тем и занимался, что одевал благородных дам.
– У тебя богатый опыт, – не выдержав, процедила сквозь зубы Нарцисса.
– Что есть, то есть. – Малфой собственноручно покрыл голову невесты, украшенную миниатюрной короной, фатой.
Склонившись как можно ниже, он, обхватив руками талию будущей жены, тихо прошептал ей на ухо:
– Запомни, дорогая: как и чем ты будешь заниматься в своё свободное время, мне совершенно безразлично, как и то, кто и когда первым запрыгнет в твою постель. И тебя тоже совершенно не должно волновать, с кем я и где. Но… – он со всей силы сжал талию девушки, и Нарцисса почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. – До рождения первенца я не позволю тебе ни единой вольности. Поняла?
Нарцисса всхлипнула.
– Поняла, спрашиваю? – Шепот стал угрожающим, а пальцы еще жестче.
– Да… – через силу выдохнула она.
– И больше не смей отмалчиваться. – Он выпрямился, разжимая хватку. Согнув руку в локте, подцепил безвольную руку невесты. – А сейчас – улыбайся. Наступил твой самый счастливый день.
За густой вуалью никто не заметил, как на длинных ресницах невесты повисла и задрожала хрустальная слезинка.
Нарцисса, пересилив себя, улыбнулась, на долгие годы нацепив фальшивую маску счастья и благополучия, превратив красивое живое лицо в фарфоровое кукольное личико.
… – Властью, данной мне Магическим миром, объявляю вас мужем и женой…
***
Рука дрогнула, смахивая чайную пару на пол. Она со звоном разбилась, разлетаясь на мелкие осколки. Я удивленно рассматривала лужицу от недопитого чая, растекающуюся у моих ног. Странно. Ковер должен был смягчить удар, и чашка вполне могла остаться целой.
Ковра нет. Вместо изящного дубового паркета – старые, кое-где потрескавшиеся, никогда не знавшие краски темные доски. Наклонившись, я провела по ним ладонью.
– Не стоит этого делать, – заботливая рука – сын? – перехватила мою, и я почувствовала легкий поцелуй в ладонь. – Вы поранитесь, нахватаете заноз. Жаль портить такую красоту.
У изножья кресла послышалось шуршание. Как будто кто-то удобно устраивался на полу поближе к камину. Острый подбородок уперся прямо в колено. Такое знакомое чувство… Привычным жестом я запустила пальцы в ставшие в последнее время жесткими волосы Драко. Пропустив сквозь них заметно отросшие пряди, вновь обратила внимание на то, как в глубине плещется медный отблеск от камина. Мальчику не мешало бы сменить шампунь. Пожалуй, нужно поговорить об этом с мужем.
– Драко, – улыбаюсь я, глядя на пляску огня в своих руках, – последнее время ты редко заходишь ко мне.
– Я постараюсь почаще, ми… мама.
***
– Что значит, вы ничего не можете сделать? – яростный голос Люциуса Малфоя гремел по всем этажам замка, заставляя домашних эльфов разбегаться в разные стороны, прятаться в темных уголках и дрожать от страха.
Следом за ним громкий протяжный женский стон прокатился по коридору и захлебнулся криком.
– У вашей жены слишком узкий таз. Она не сможет разродиться самостоятельно без медицинского вмешательства.
– И что вы предлагаете?
– Ну…
Еще один стон сорвался с губ Нарциссы. Сжав побелевшими от напряжения пальцами шелковые простыни, она закусила губу. Голова металась по подушке. Светлые пряди выбились из-под чепца и спутанной паклей прилипли к влажному от пота лицу. Молодая женщина не ощущала, как нежная ткань рвется на лоскуты от ее ногтей. Не чувствовала, как из прокушенной губы по подбородку течет кровь. Она чувствовала боль. Только боль. Поясницу будто раздирало на куски, перед глазами всё кружилось и казалось размытым, словно она на голодный желудок со всего маху опустошила полный стакан огневиски. Воздуха в груди не хватало. На какую-то секунду отпускало, и она погружалась в блаженное беспамятство. Но очередные схватки безжалостно выдергивали ее из небытия, и все начиналось по-новому.
– Люц, – выдохнула она и тут же резко выгнулась, подаваясь вверх огромным животом.
Колдомедик положил руку на живот миссис Малфой:
– Схватки стали чаще и интенсивнее. – Громкий крик рванул к потолку и потерялся в его позолоченной лепнине. – Ребенок идет неправильно, попкой вперед.
Люциус склонился к жене и провел кончиками пальцев по ее искаженному от боли лицу.
– Каков исход?
– Пятьдесят на пятьдесят, – колдомедик пожал плечами. – Или погибнет ваш сын…
– Исключено, – прервал Малфой.
– … или жена.
Люциус прикрыл глаза. Никто не должен был видеть его слабость даже в такие минуты.
– Есть ещё варианты?
Колдомедик провел волшебной палочкой над роженицей.
– Да, – ответил он через некоторое время. – Маггловский. Он называется «кесарево сечение».
– Нет. – От твердости, прозвучавшей в голосе лорда Малфоя, раскололся бы даже гранит. – Тело моей жены должно быть безупречным. Никаких шрамов. Я не потерплю, чтобы фамилию Малфой склоняли кто ни попадя. Особенно мерзкие Уизли, кичащиеся своей плодовитостью…
Присев на краешек кровати рядом с женой, Люциус взял в руки ее хрупкую, ставшую за эти бесконечные полгода почти прозрачную ладонь и прикоснулся к ней губами. Он очень редко позволял себе такую ласку по отношению к супруге.
– Есть ещё один… – колдомедик поперхнулся и стал интенсивно бить себя кулаком в грудь.
Люциус медленно повернул голову в его сторону. В серебристых глазах плескался вызов.
– Я что, должен вытягивать из вас каждое слово? За что я плачу такие огромные деньги?
Сжав за спиной волшебную палочку и опасливо поглядывая на представителя древнейшего чистокровного рода, колдомедик, ожидая реакции, прошептал:
– Темная магия…
Расхохотавшись, Малфой откинул упавшую на лицо длинную прядь волос.
– Удивили! Да весь мой род стоит на древней темной магии! Каков будет побочный эффект?
– Бесплодие… Ваша супруга больше никогда не сможет иметь детей.
– Плевать! Приступайте. Я уже оглох от этих криков. – Поднявшись с кровати, Люциус посмотрел на жену: – Крепись, Нарцисса. Скоро ты будешь свободна, скинув с себя тяжкое бремя, – и, не оглядываясь, вышел из комнаты.
… – Я, Северус Тобиас Снейп, властью, данной мне Люциусом Абраксасом Малфоем, нарекаю тебя, своего крестника, именем Драко. Да свершится обряд…
***
Огромные напольные часы мерно отсчитывали время.
Тик-так… – монотонно качается маятник. Это завораживает и приводит в священное оцепенение. Недавно я стала замечать за собой одну маленькую странность: мне нравится подолгу сидеть и смотреть, как он раскачивается в разные стороны. Всегда с одной и той же скоростью. Я тоже люблю качаться вправо-влево, сидя в любимом кресле: тик-так…Иногда я считаю, сколько движений произведет маятник от одного боя курантов до другого, иногда – сколько бликов от огня замечу на его латунном круге. Но с ещё большим нетерпением я ожидаю того момента, когда он остановится на излёте… Качнувшись, он замирает на мгновение – от радости я начинаю хлопать в ладоши, в такт притопывая ногой, – и вновь размерное: тик-так…
…Шум голосов из-за закрытой двери становился всё сильнее. Я невольно скривилась. Это так раздражает. Нужно запретить шастать возле поместья всяким нищебродам. Если, не дай Мерлин, Люциус обнаружит чужаков на своей земле, это опять выльется в очередной скандал. Что будет так некстати.
Рождественские гимны звучали громче и настойчивей. Практически под самым окном. Да, не мешало бы опустить портьеры. Чуть прищурившись, чтобы сфокусировать взгляд, я с удивлением посмотрела на толстую темную грубую ткань, скорее, похожую на дерюгу, чем на бархатные шторы. Она была так близко: протяни руку – коснешься. Пальцы пробежались по спутанной бахроме. Кожу покрыл неприятный пыльный налет и нити липкой паутины. Проведя подушечкой большого пальца по остальным, сложенным в щепотку, пальцам, меня передернуло от отвращения. Грязные катышки на коже моментально вызвали зуд по всему телу. Засунув руку под рукав мантии, я принялась расчесывать запястье, раздирая его ногтями. Но от этого нестерпимое жжение становилось всё сильнее. Словно скопище пикси копошилось под кожей. И другого выхода, как выцарапать их оттуда, я не находила.
Пальцы стали липкими…
– Тролль подери! – раздается снизу.
И вот уже все предплечье от запястья до локтя покрывает толстый слой дурно пахнущего зелья. Сверху накладывается бинт, оборачивая руку все больше и больше, пока она не становится похожей на бревно.
– За вами всё время нужен глаз да глаз. – Тёплый плед, сбившийся вниз, вновь укутывает плечи. Я умиротворенно вздохнула. Нестерпимый зуд исчез, словно по мановению волшебной палочки. – Когда закончится рождественская неделя, я обязательно что-нибудь придумаю.
О чем это?
А, не важно.
Нужно срочно приказать эльфам сменить это тряпье на нормальные светлые шторы. И допросить, куда исчезли те, что висели в моей комнате. Мы их выбирали вместе с сыном, когда он приезжал на каникулы.
– Драко… – я улыбнулась, вслушиваясь, как звучит имя сына. М-м-м… божественная музыка.
***
Вспышка зеленого огня в камине – и Нарцисса, удивившись происходящему, отложила в сторону вышивку. Для прибытия в Малфой-мэнор никто и никогда не использует камин, находящийся в ее будуаре. Для этого существует специальный – большой и вместительный, – с незапамятных времен выложенный в холле.
Спустя мгновение через чугунную решетку перешагнул мальчик.
– Драко… – выдохнула Нарцисса, оглядывая сына.
Грязная разорванная мантия, разбитая губа, ссадина на щеке, наливающаяся синевой огромная шишка на лбу…
– Мама, – всхлипнув, Драко бросился ей в ноги. – Мамочка…
Обняв сына, – да плевать, что ее домашняя шелковая мантия перепачкается сажей, кровью и соплями, – склонившись, женщина принялась нежно баюкать мальчика, осторожно гладя по напряженной спине, чувствуя, как вздрагивает под ее руками хрупкое тело.
– Что случилось, милый? – Нарцисса за подбородок подняла мокрое от слез лицо Драко и принялась отирать его платком.
– Не спрашивай. – Всхлип, и из любимых глаз, наполненных нечеловеческой тоской и болью, покатились крупные слезы. – Прошу тебя, ни о чем не спрашивай. – Он вновь уткнулся носом в материнские колени и зарыдал.
Её малыш, её бесценное сокровище. Её пятнадцатилетний ребенок.
– Отца сегодня не будет дома, – тихо прошептала Нарцисса. – Он вместе с Беллой ушел на очередное собрание. Мы сможем спокойно поговорить. – Она коснулась губами спутанных волос сына. – Я выслушаю всё, что ты захочешь мне сказать. И пойму.
Обняв мать за колени, Драко, всхлипнув, чуть успокоился.
Нарцисса, призвав с каминной полки бутылку огневиски, плеснула в фужер янтарную жидкость. Немного. На один палец.
– Выпей, – сказала она, вкладывая фужер в дрожащие руки сына. – Это слегка успокоит тебя и приведет в порядок.
Драко ошалелыми глазами посмотрел на мать, но безропотно сжал в ладонях тонкую резную ножку. Одним глотком влил в себя обжигающий напиток. Поперхнулся. Закашлялся и, протянув фужер матери, выдохнул: – Ещё.
Та, усмехнувшись, налила ещё.
Вторая порция далась немного легче.
– Ещё…
– Нет. – Отправив бутылку на место, Нарцисса убрала со лба Драко челку, подула на огромный синяк. Она как никто знала, что эта марка огневиски развязывает язык. Драко, будучи по натуре мальчиком скрытным, сам, по своей воле никогда ничего ей не расскажет. Поэтому, наступив на горло собственным принципам, она решилась на крайний шаг.
– Ты подрался? – осторожно начала она прощупывать почву, запустив пробный камень.
– Да. – Развернувшись, Драко спиной прижался к ее ногам и, не мигая, уставился на огонь, облизывающий поленья в камине. – Этот нищеброд перешел все границы. Ненавижу… Ненавижу его. – Он потряс содранным до крови, расцарапанным кулаком в сторону, где, по его мнению, находился Хогвартс. – Носится с этим недобитым придурком и большезубой уродиной. Неразлучная Золотая Троица Гриффиндора. – Речь мальчика была бессвязной, запутанной, непонятной. Нарцисса опасливо посмотрела на сына: на щеках играл неестественный румянец, глаза лихорадочно блестели, язык то и дело дотрагивался до ранки, на которой запеклась кровь, от чего Драко морщился от боли. Но перебить его не решилась. – Прав был отец: такие, как он, позорят имя чистокровных волшебников. – Потом встрепенулся и, сияя, как новенький галлеон, обернулся к матери, вглядываясь в ее взволнованное лицо. – Я принял решение. Я буду служить Темному Лорду! – Сердце женщины сжалось. – Раньше я сомневался, а теперь уверен: только он сможет навести порядок. Через год я приму Метку, и тогда они все у меня попляшут. Вот где они все у меня будут! – Сжав пальцы в кулак, Драко со всей силы, сбивая костяшки до мяса, ударил им об пол.
С этими словами он поднялся на ноги, отряхнул пыль с мантии и, слегка пошатываясь, подошел к каминной полке.
– Прости, мама. – Одна рука мальчишки схватила бутылку, другая отвернула пробку, и он приник к горлышку губами. Три больших глотка – по подбородку потекла струйка и, собравшись в большую каплю, скользнула на мантию, расползаясь по ней мокрым пятном.
С громким стуком хлопнула будуарная дверь. Нарцисса завороженно смотрела вслед Драко. С мальчиком явно было что-то не так. И не драка стала тому причиной.
Выждав немного, она поднялась в комнату сына. Дверь была заперта. Что-что, а собственная безопасность Малфоев впитывалась вместе с молоком матери. Немного поколдовав над дверью – у нее было слишком много свободного времени, и она с энтузиазмом изучала все, что находилось в обширной библиотеке поместья, – Нарцисса с легкостью справилась с замком.
Оглядываясь по сторонам, она неслышно перешагнула порог.
Как и предполагалось, Драко лег на кровать, даже не соизволив скинуть с себя ботинки и грязную мантию. Нарцисса осторожно сняла с него верхнюю одежду. Мальчик, причмокнув губами, повернулся на бок и что-то тихо прошептал, прижимая к груди сжатую в кулак ладонь.
Нагнувшись, женщина прислушалась.
– Люблю… – сорвалось с губ Драко, и она улыбнулась. – Люблю тебя… – Тихий стон и характерное трение бедер о толстое покрывало.
О, первая любовь.
Ей стало любопытно, что спрятано в руке у сына.
Осторожно разжимая его пальцы, она раскрыла кулак: золотой медальон с эмблемой Слизерина – подарок отца после Распределительной церемонии на первом курсе – скользнул ей в ладонь. Улыбаясь, Нарцисса ногтем нажала на потайную застежку, в предвкушении увидеть колдографию избранницы Драко. Короткая прядь жестких, вырванных вместе с корнем – видимо во время драки, – волос медным сполохом резанула по глазам.
Зажав ладонью рот, Нарцисса подавила рвавшийся наружу крик.
Она всё поняла…
… – Властью, данной мне небесами, я, Лорд Волдеморт, отмечаю Драко Малфоя Черной Меткой Пожирателя Смерти…
***
В часах что-то заскрипело, заворочалось, и они выплюнули один удар курантов.
За окном раздался взрыв разорвавшегося фейерверка, и комната на мгновение озарилась алым светом.
– Скоро Рождество… – грустный голос был слегка приглушен хлопком от бутылки с шампанским. Звучный перезвон хрусталя, тихое шипение, ласкающее слух. Легкий запах муската. – Через каких-то пятнадцать минут.
В мою руку был вложен бокал. Пузырьки в нем шипели и лопались, толкаясь, словно там было тесно, образовывая на поверхности маленькие фонтанчики.
Небольшой глоток – и игристое вино ударяет сначала в нёбо, потом в нос. Становится щекотно, и я, прижимая пораненной рукой платочек ко рту, хихикнула.
– Это лучшее, что я смог найти. – Звон бокала о бокал наполняет комнату праздничной музыкой.
– Твоя правда. – Я сделала еще глоток и почувствовала, как моих губ касается шоколад. Приоткрыв рот, позволяю маленькому кусочку лечь на язык и замираю, растягивая наслаждение, которое дарит ликерная помадка, спрятанная внутри. – Да и это не Швейцария.
– Простите, – раздается в ответ.
– Ничего, малыш, – повернув бокал к свету, я посмотрела сквозь веселящийся в нем напиток на огонь. – Будет и у нас небо в алмазах. Помнишь, как мы весело отмечали твой день рождения этим летом? Кажется, я тогда слегка перебрала. Так и не могу вспомнить, когда разошлись гости.
Тихий всхлип заставил меня отвлечься от забавного созерцания игры пузырьков сквозь резной хрусталь.
***
– Война закончилась, Тёмный Лорд повержен, что теперь будет? – Люциус метался по разрушенному поместью.
Они перебрались в левое крыло особняка, которое чудом осталось невредимым.
– Отец, успокойся. Ни ты, ни я не участвовали в последней битве за Хогвартс. – Драко попытался остановить Люицуса, но в ответ получил наотмашь тростью вдоль спины. – Кто знал, что всё так обернется? – пробормотал он, потирая ушибленное плечо.
– Кто? Да Дамблдор! – Малфоя-старшего трясло. – Поттер – этот нищий высокомерный полукровка – стал героем Магического мира. Уизли – предатели крови – вознесли себя до небес. Как же, один из их сыновей пал смертью храбрых, а другой стал обладателем Ордена Мерлина второй степени. Грязнокровка входит в Министерство Магии, как в дом родной. Где это видано, чтобы такая соплячка возглавляла опекунский совет школы?!
– Люциус, держи себя в руках! – Внутренне собравшись, чтобы не сорваться, Нарцисса подошла к мужу и осторожно взяла его за локоть. – Наверное, ты забыл, что сегодня день рождения нашего сына.
– Нет, это ты забываешься! – крикнул он, с презрением оглядывая жену сверху донизу, отдергивая руку. – Родила и воспитала никчемную капризную куклу, которая, кроме как пить, веселиться и бесцельно тратить родительские деньги, больше ни на что не годится. Всё, что ему нужно было сделать, – это выполнить приказ Повелителя: уничтожить высокомерного, пронырливого, сующего везде свой длинный нос старикашку Дамблдора. Вместо этого он подставил Северуса! – Дикий рык раненого зверя вырвался из груди всегда уравновешенного, умеющего делать хорошую мину при плохой игре лорда Малфоя: – Се-е-ев…
Вцепившись руками в волосы, он упал в кресло, тихо покачиваясь из стороны в сторону.
Драко непонимающе переводил взгляд с отца на мать. Нарцисса, бледная, словно привидение, прикрыла глаза.
– У нас нет будущего, – прошептал Люциус. – Но и сдаваться я не намерен. Нужно в срочном порядке аннулировать все счета, пока к ним не протянуло свои загребущие лапы Министерство. На поместье наложим охранные чары, чтобы ни единой вещицы отсюда не было вынесено. Не для того моя семья веками собирала бесценные артефакты, чтобы сейчас они оказались у дилетантов, ничего не смыслящих как в древнейшей магии, так и в искусстве.
Поднявшись, он подошел к притихшим жене и сыну.
– Драко, завтра вы с Нарциссой отправляетесь на побережье во Францию. Там поживете на нашей летней вилле.
– У нас нет недвижимости во Франции, – робко вставила Нарцисса.
Люциус усмехнулся.
– До чего ж ты глупа, Цисси.
Потупив взгляд, женщина сжала губы в одну тонкую линию, но перечить не посмела.
– Не смей так разговаривать с ней! – Драко встал вперед, закрывая собой мать. – Твои похождения и так сломили её, превратив жизнь в бесконечный ад. Тем более, как я сейчас понял, среди твоих фаворитов были не только дамы.
Люциус злобно расхохотался:
– На себя посмотри, маменькин сынок. – Подбоченившись, он слегка дёрнул бровью. – Думаешь, я не знаю, чем ты занимался последние два года в Хогвартсе? Ты преуспел не только в точных науках, но и в любовных утехах слыл непревзойденным докой. – Драко закусил внутреннюю сторону щеки, как делал это обычно, чтобы ничем не выдать своего волнения. – И только одно тебе не удалось заполучить, я прав? Вернее, одного…
Секунда – и звонкая пощечина красной пятерней проявилась на исхудавшей щеке аристократа.
– Вот теперь ты точно пожалеешь…
Взмах палочки: зеленый луч соскальзывает с кончика прежде, чем губы успевают произнести заклинание.
Нарцисса кинулась между мужчинами, закрывая собой сына и отталкивая мужа. Брошенное заклинание слегка срикошетило по виску, и она, покачнувшись, рухнула у ног тех, кого считала своей семьей.
– Мама! – громкий крик сына, казалось, кровавыми пульсарами разрывается в голове, превращая её содержимое в месиво.
Сознание стало медленно ускользать.
Последнее, что она видит, это алые плащи авроров, громкий топот подкованных сапог по бесценному паркету и отдельные фразы приговора, зачитанного звонким молодым голосом:
– Властью, данной мне народом Магического мира, лорд Люциус Абраксас Малфой и Драко Люциус Малфой, известные как Пожиратели Смерти, подвергнуты аресту за содействие и поддержку государственного преступника Тома Мавроло Риддла, именующего себя Лордом Волдемортом. Вследствие чего, согласно обвинениям за преступления, совершенные ими как в мирное время, так и во времена Первой и Второй войн, они оба будут незамедлительно переправлены в Азкабан, где над ними состоится публичный суд. На всё движимое и недвижимое имущество семьи Малфоев, а также на все счета, как в центральном магическом банке «Гринготтс», так и в его филиалах, наложен арест…
На руках Драко звякнули магические цепи.
– Мой сын ни в чем не виноват, – беззвучно шептали бескровные губы.
Драко склонился над Нарциссой:
– Всё будет хорошо, мама, ты только не волнуйся. Всё будет хорошо… – И крупная слеза, скатившись из серебристых глаз, упала на прохладную щеку женщины.
***
Всхлип повторился.
Его заглушил первый бой курантов.
– С Рождеством, хозяйка…
– Спасибо, Добби, – улыбаясь, я чокаюсь с домовым эльфом.
В окно колотятся снежинки, со стуком, словно ледышки, отскакивая от стекла.
Еще один удар старинных часов.
– С Рождеством, мама…
Хрустальный звон мерцающим колокольчиком качнулся на пушистой еловой лапе.
– И тебя с Рождеством, милый. – Притягивая сына к себе, я потрепала его по волосам, взъерошив идеально уложенную прическу. – С кем, кроме меня, ты проведешь сегодняшнюю ночь? Я не вижу омелы. – Озираясь по сторонам, я поискала глазами заветный венок. – В Рождество ты обязательно должен поцеловаться под омелой с тем, кого любишь.
– Я принес его, мама… Вот он.
Тихое бормотание заклинания, и Рождественский венок повис в воздухе, застыв у камина.
– А где же твой избранник? – Драко покраснел. – Не смущайся, малыш, я давно обо всём догадалась.
– С Рождеством, миссис Малфой… – Запястья касаются мягкие губы, оставляя на коже целомудренный поцелуй.
Одиннадцать…
Двенадцать…
С последним ударом дверь в комнату со свистом распахнулась, ударяясь о стену и срываясь с петель.
И громкий крик: – МА-А-А-А-МА-А-А… – переходящий в тихий, почти полуобморочный шепот: – Ро-о-о-н? – ставит всё на свои места.
– Я вернулся… – это были единственные слова, что мог произнести тот, кто мне дороже самой жизни.
Соскочив с кресла, скидывая с плеч плед и перешагивая через него, стараясь не запнуться, я успела чуть раньше, чем сидящий рядом со мной совершенно незнакомый молодой человек. Мы подхватили ослабевшее тело Драко на руки.
Впалые щеки, бледная, почти синюшная кожа, глубокие тени под глазами делали моего самого красивого в мире мальчика почти стариком. Спутанные, взлохмаченные, сбитые в колтун на затылке волосы свисали грязной паклей. Худенький, тонкий, легкий, словно цыпленок. Вместо мантии – грубая тюремная хламида, не по размеру большая, на которой дыр было больше, чем ткани. Запястья и лодыжки стерты почти до костей, «щеголяя» кровавыми браслетами, оставленными магическими оковами.
Я ошалело посмотрела на парня, поддерживающего Драко. Перехватив мой взгляд, он кивнул и, бережно уложив его на пол, поднялся на ноги. Послышался привычный звон фиалов и скрежет откупоривающихся крышек. Тут я впервые осмотрела место, которое долгое время – как выяснилось, почти полгода, – считала своим домом: мрачная темная комната с низким потолком и полукруглым мансардовым окном. Типичный дешевый номер в захудалой таверне. Здесь не было ничего, что могло показаться знакомым. Кроме… Омелы, застывшей над двумя молодыми людьми.
Рон Уизли, придерживая за плечи моего сына, что-то влил ему в рот, а затем дал понюхать странную субстанцию из темной склянки.
Веки моего мальчика дрогнули, и он приоткрыл глаза.
– С меня сняли все обвинения. – Губы едва шевелились, и нам пришлось склониться так низко, что мы с Роном едва не столкнулись головами. – Я свободен…
Свободен…
В жизни не слышала более прекрасных слов, чем эти.
И я, сбросив с себя оковы забвения, как Афродита, возродилась из морской пены.
Свободна.
Теперь я тоже свободна.
Обняв сына, прижимая его к груди, в которой в сумасшедшем темпе билось израненное болью сердце, я, сдерживая непрошеные слезы, улыбнулась:
– Счастливого Рождества, милый.
А затем, чувствуя их солоноватый вкус на губах, прошептала:
– Властью, данной мне… данной мне всеми матерями на Земле, я, Нарцисса Малфой, больше никому никогда не позволю причинить тебе вред.
Никогда…
Конец.
10.12.2010
Арт от Нико Токимемо
@темы: Поттериана
-
-
05.01.2011 в 00:56Понравилось. Очень (аж мурашки по коже). Спасибо!
-
-
05.01.2011 в 01:24Аригато!